воля и вера меняют мир
8 января я приехал в Москву. Я должен был там пробыть всего один день. Столица стала для меня транзитным пунктом на пути в Калужскую область, где я планировал провести свой недельный отпуск. Но прежде чем оказаться в провинции, среди заснеженных просторов и лесов, растущих на берегу реки, я хотел побывать в большом динамичном городе.
Разместившись в маленьком номере сравнительно небольшого отеля, приютившегося рядом с Казанским вокзалом, я вышел в вечерний город. Вскоре я оказался в самом центре, где гулял по украшенному яркими гирляндами Никитскому бульвару, плавно переходящему в Тверской.
Музей-усадьба великой русской актрисы М.Н. Ермоловой оказался очень уютным. Там должен был состояться музыкальный салон-иллюзия в честь дня рождения моей знакомой Елены Дирюгиной, которая занималась оперным вокалом. Лена была очень нарядной, когда я поздравил её и вручил её томик стихотворений О. Мандельштама.
Я слушал романсы на русском и немецком языках под замечательный аккомпанемент фортепиано и виолончели. Сложная музыка входила в меня и вызывала движение в моей душе. И этот зал, по-театральному эстетичный, с белыми занавесками и огромными зеркалами, где когда-то блистала Ермолова, наполнялся звуками классической музыки.
Я был вдохновлён произошедшим. А после я встретился со своими московскими однокурсниками по ОтУСу. Я редко с ними вижусь, но был очень рад встрече. Приятно узнать, чем они живут, чем занимаются. И после короткой встречи я вновь отправился гулять. Я внимательно рассматривал украшенные гирляндами деревья на Тверском бульваре, праздничные павильоны. Праздничный город, украшенный так в рамках фестиваля «Рождественский свет», радовал глаз и создавал иллюзию всеобщего праздника. И настоящая русская зима царила в городе. Морозный воздух обжигал щёки и торопил вернуться в маленький тёплый номер.
Завтра у меня также была запланирована прогулка по городу. Поутру я выселился из отеля. Мой багаж остался на Белорусском вокзале, а сам я отправился гулять в самый центр – к Кремлю.
Для начала я пообедал в замечательном итальянском кафе La Cipolla, расположившемся у ТЦ «Модный сезон». Теперь я был готов к прогулке. В Александровском саду солнечные лучи рассыпались на льдистой брусчатке. Величественный Вечный огонь напомнил о всех зашитниках нашей страны. Могучие кремлёвские башни чинно поддерживали краснокирпичную стену.
Затем я поднялся на Красную Площадь. Надо сказать, что я был там впервые… На площади царила настоящая русская ярмарка. Торговцы, сувениры, карусели, музыка – всё атмосфера ярмарки органично сочеталась с нашими представлениями о русских забавах. Но я вслушивался в бытие самой площади. Знаменитая башня с курантами устремила ввысь свой шпиль. Собор Василия Блаженного, словно пряничный, собрал маковки куполов в свою дружную семью. И что-то величественное и гулкое отзывалось в морозном воздухе. Сложные, противоречивые чувства наполняли меня на площади. Я вернулся к красному зданию Государственного Исторического Музея, сложная архитектура которого цепляла внимание, заставляла всматриваться и вчувствоваться, воспринимать здание как целостный образ. Я решил зайти внутрь, хотя времени у меня оставалось мало. Я быстро пробежался по обширной экспозиции ГИМа, начинавшей повествование с далёких времён жизни наших человекообразных предков. По мере продвижения по залам история становилась всё ближе – орудия и украшения скифов сменяли предметы быта новгородцев. Однако наибольшее впечатление на меня произвели половецкие идолы. Грубо обтёсанные каменные фигуры с массивными, плотными лицами наводили мысли о чём-то глубоком, что осталось в нас, что идёт из глубины веков. Эти идолы чужого народа из Дикого Поля чем-то родственны нам, что-то дикое и грубое присутствует и в нашей культуре, наряду с тонким и возвышенным.
С этими мыслями я поспешил на Белорусский вокзал, где шумные потоки пассажиров сновали возле старинного здания, видевшего многое на своём веку. Я сел в поезд и отправился дальше на юг, а моё небольшое московское путешествие на этом завершилось.
Разместившись в маленьком номере сравнительно небольшого отеля, приютившегося рядом с Казанским вокзалом, я вышел в вечерний город. Вскоре я оказался в самом центре, где гулял по украшенному яркими гирляндами Никитскому бульвару, плавно переходящему в Тверской.
Музей-усадьба великой русской актрисы М.Н. Ермоловой оказался очень уютным. Там должен был состояться музыкальный салон-иллюзия в честь дня рождения моей знакомой Елены Дирюгиной, которая занималась оперным вокалом. Лена была очень нарядной, когда я поздравил её и вручил её томик стихотворений О. Мандельштама.
Я слушал романсы на русском и немецком языках под замечательный аккомпанемент фортепиано и виолончели. Сложная музыка входила в меня и вызывала движение в моей душе. И этот зал, по-театральному эстетичный, с белыми занавесками и огромными зеркалами, где когда-то блистала Ермолова, наполнялся звуками классической музыки.
Я был вдохновлён произошедшим. А после я встретился со своими московскими однокурсниками по ОтУСу. Я редко с ними вижусь, но был очень рад встрече. Приятно узнать, чем они живут, чем занимаются. И после короткой встречи я вновь отправился гулять. Я внимательно рассматривал украшенные гирляндами деревья на Тверском бульваре, праздничные павильоны. Праздничный город, украшенный так в рамках фестиваля «Рождественский свет», радовал глаз и создавал иллюзию всеобщего праздника. И настоящая русская зима царила в городе. Морозный воздух обжигал щёки и торопил вернуться в маленький тёплый номер.
Завтра у меня также была запланирована прогулка по городу. Поутру я выселился из отеля. Мой багаж остался на Белорусском вокзале, а сам я отправился гулять в самый центр – к Кремлю.
Для начала я пообедал в замечательном итальянском кафе La Cipolla, расположившемся у ТЦ «Модный сезон». Теперь я был готов к прогулке. В Александровском саду солнечные лучи рассыпались на льдистой брусчатке. Величественный Вечный огонь напомнил о всех зашитниках нашей страны. Могучие кремлёвские башни чинно поддерживали краснокирпичную стену.
Затем я поднялся на Красную Площадь. Надо сказать, что я был там впервые… На площади царила настоящая русская ярмарка. Торговцы, сувениры, карусели, музыка – всё атмосфера ярмарки органично сочеталась с нашими представлениями о русских забавах. Но я вслушивался в бытие самой площади. Знаменитая башня с курантами устремила ввысь свой шпиль. Собор Василия Блаженного, словно пряничный, собрал маковки куполов в свою дружную семью. И что-то величественное и гулкое отзывалось в морозном воздухе. Сложные, противоречивые чувства наполняли меня на площади. Я вернулся к красному зданию Государственного Исторического Музея, сложная архитектура которого цепляла внимание, заставляла всматриваться и вчувствоваться, воспринимать здание как целостный образ. Я решил зайти внутрь, хотя времени у меня оставалось мало. Я быстро пробежался по обширной экспозиции ГИМа, начинавшей повествование с далёких времён жизни наших человекообразных предков. По мере продвижения по залам история становилась всё ближе – орудия и украшения скифов сменяли предметы быта новгородцев. Однако наибольшее впечатление на меня произвели половецкие идолы. Грубо обтёсанные каменные фигуры с массивными, плотными лицами наводили мысли о чём-то глубоком, что осталось в нас, что идёт из глубины веков. Эти идолы чужого народа из Дикого Поля чем-то родственны нам, что-то дикое и грубое присутствует и в нашей культуре, наряду с тонким и возвышенным.
С этими мыслями я поспешил на Белорусский вокзал, где шумные потоки пассажиров сновали возле старинного здания, видевшего многое на своём веку. Я сел в поезд и отправился дальше на юг, а моё небольшое московское путешествие на этом завершилось.
Я подумал, что давно не общался с ветеранами войны.
, либо из-за возросшей глухоты, о чём позднее я узнал от председателя Совета Ветеранов, я не знаю